Борьба в шахматах

До сих пор объектом нашего внимания оказывались те особенности воздействия игры на психику шахматистов, которые способствовали развитию у них положительных качеств ума и характера.

Однако далеко не все стимулы деятельности шахмати­стов обеспечивают получение однозначных, положитель­ных результатов. Хотелось бы понять причины возникно­вения подобной вариативности. Но для этого нам придется несколько отвлечься и вначале обратиться к разговору о природе шахматной игры.

Вроде бы общепризнанно, что шахматы сочетают в себе элементы науки, искусства и спорта. Действительно, если иметь в виду теорию шахмат, то она содержит все признаки научной дисциплины, а изучение шахмат проводится науч­ными методами.

Искусство в шахматах это, конечно, не только и не столько композиция (составление задач и этюдов), сколько демонстрация искусства борьбы, искусства логики. Эсте­тические ценности, создаваемые высококлассной, творче­ской игрой, оказывают сильное воздействие на духовную сферу человека. Причем эффект этого воздействия нередко сохраняется на долгие годы. Так, например, мы продол­жаем восхищаться партиями П. Морфи, А. Андерсена или И. Цукерторта, сыгранными около полутора веков назад.

И, наконец, спорт. В шахматах важен результат. Без это­го они потеряют не только свою привлекательность, но и вообще перестанут быть шахматами. Исключить из шахмат элементы состязательности, азарта, борьбы и стремления к достижению победы — значит убить игру.

Когда-то греческий философ Гераклит сказал: «Спор — основа всего сущного». Отдавая дань этому соображению, большинство любителей шахмат видят в игре прежде всего борьбу. Именно спортивный элемент выделяется в качест­ве главного.

Эм. Ласкер писал: «Шахматы были... ошибочно пред­ставляемы только как игра, т. е. как вещь, которая не может хорошо служить серьезной цели, а создана лишь для раз­влечения. Если бы шахматы были только игрой, то ни­когда не пережили бы тех серьезных испытаний, которым подвергались за долгое время своего существования.

Некоторые горячие энтузиасты возвеличивают шахма­ты, как науку или искусство. Они — ни то, ни другое: но их главное характерное свойство — это, кажется то, что до­ставляет высшее наслаждение человеческому интеллекту, а именно — борьба».

Правда, в дальнейшем Эм. Ласкер указывает на значе­ние научных и эстетических моментов, но опять-таки под­черкивает главенство мотива борьбы.

Вот некоторые из высказываний Эм. Л аскера: «Шахма­ты — прообраз жизненной борьбы»; «Шахматы полезны для обучения борьбе, которой пронизана жизнь. Мы долж­ны развивать силы, потребные для деятельности в условиях противоборства. И в этом смысле шахматы очень полез­ны»; «Шахматы — не борьба деревянных фигурок, а борьба с эстетическим содержанием».

Приняв утверждение о том, что шахматы — это прежде всего борьба, мы неизбежно должны задать следующий вопрос — каков же характер борьбы в шахматах? Это бес­компромиссный поединок или легкая размолвка джентль­менов?

Конфликт в шахматах, как правило, развивается остро и напряженно. Нередко встречающиеся в печати идилли­ческие рассказы о «друзьях-соперниках», которые чуть ли не готовы помочь друг другу проявить свое искусство в товарищеском споре на 64-клеточной доске, лишены ос­нования.

Наивно звучат, к примеру, слова французского публици­ста А. Дозани о том, что «Шахматные игроки — не враги, они только соперники в благородном поединке, пожимаю­щие друг другу руку до игры и после нее», или утверждение И. Дьякова, Н. Петровского и П. Рудика, проводивших психологические исследования на Московском междуна­родном турнире 1925 года, что при противоборстве в шах­матах «стремление сравнить свои силы получает форму временной, искусственной борьбы в условной обстановке, не затрагивающей личных отношений».

В действительности на шахматных досках развивается жесткая, а порой и жестокая борьба, мобилизующая весь комплекс духовных и нервных сил человека. Стимулято­ром жесткого противоборства выступают правила игры, о которых «отец кибернетики» Н. Винер сказал: «...в корне отличные от норм доброжелательности, они просты и без­жалостны».

Главная цель игры — достижение победы. Но нельзя вы­играть без того, чтобы другая сторона не проиграла. Поэто­му успех одного означает ниспровержение, «устранение» другого. Победитель в шахматах фактически шагает вперед по «телам» поверженных оппонентов. Это, естественно, не может способствовать взаимной симпатии или даже ней­тральному отношению противников.

Да, острый характер конфликта в шахматах порождает непростые нравственные проблемы. Многолетний поклон­ник шахмат Л. Толстой даже сказал: «Надо бросить играть в шахматы, они вызывают недоброе чувство к противнику».

Конечно, бросать играть в шахматы под влиянием на­строения не стоит (как не оставил их и Л. Толстой). Но разобраться в нравственной атмосфере шахматного проти­воборства необходимо.

Жесткость шахматного противоборства преимущест­венно накладывает отпечаток на коммуникативные черты характера, выражающие отношения шахматиста к сопер­никам, а также тренерам, шахматной общественности, близкому и дальнему окружению, прессе.

Специфика шахматного противоборства оказывает очень сильное воздействие и на отношение шахматиста к самому себе, на его рефлексию.

Конечно, имеются индивидуальные различия в отноше­ниях шахматистов к другим людям. По-разному строится и отношение к самому себе. Но при всем указанном заметно нечто общее: уверенность и боевитость в поведении класс­ных шахматистов. Прав был В. Стейниц, говоривший, что «Шахматы — не для слабых духом».

Итак, шахматист — борец. К каждому очередному сра­жению — шахматной партии он должен мобилизовать свои духовные и физические силы, создать соответствующий эмоциональный настрой на встречу с конкретным против­ником. Благодушие при этом противопоказано.

Чаше встречается и лучше соответствует ситуации отри­цательное отношение к противнику — вплоть до создания своеобразного образа врага. Г. Левенфиш неоднократно подчеркивал, что для успешной борьбы ему не нужны дру­зья и советчики, а необходим «нормальный образ врага».

Г. Каспаров не раз говорил, что во время партии у него включается «инстинкт убийцы».

В сходном плане описывают настроение М. Ботвинника во время игры многие его коллеги и журналисты.

Однако от внутренней позиции (отношения к партнеру как к врагу) до конкретных действий еще далеко. У мно­гих негативное отношение к партнеру является средством серьезнее настроиться на борьбу, лучше мобилизовать свои собственные силы. В игре шахматист действует жестко, по­рой резко, но норм этики при этом не нарушает.

Один из наиболее ярких примеров — решающая, 32-я партия между А. Карповым и В. Корчным из матча на пер­венство мира (Багио, 1978). Ряд поступков В. Корчного в прошлом, а также во время матча вызывали у А. Карпова возмущение. Так что создавать «образ врага» А. Карпову не понадобилось — его сотворил сам В. Корчной.

Но это отчасти дань эмоциям. Если же говорить серь­езнее, то свою естественную неприязнь к противнику А. Карпов сумел сочетать с превосходной профессиональ­ной подготовкой к партии, спокойствием и уверенностью во время игры.

А. Карпов действовал сильно, четко и жестко. И ника­ких нарушений норм этики по отношению к В. Корчному как перед партией, так и во время ее хода допущено не было. А. Карпов одержал заслуженную победу и сохранил звание чемпиона мира.

Но далеко не все участники шахматных сражений при­держиваются правил приличия во взаимоотношениях с соперниками. У них очко стало фетишем. «Для достижения успеха все средства хороши», — полагают многие (но, прав­да, вслух об этом не говорят).

Однажды в партии с С. Глигоричем М. Найдорф, сделав очередной ход, вдруг изменился в лице и с горестным вос­клицанием охватил руками склонившуюся голову. С. Глигорич, решив, что партнер «зевнул», без колебаний взял атакованную пешку.

Мгновенно лик аргентинского гроссмейстера изменил­ся. Оказывается, противник угодил в хитро расставленную ловушку. С довольным видом М. Найдорф провел «кара­тельную» операцию, в результате которой С. Глигорич ока­зался в проигранной позиции.

Конечно, поведение М. Найдорфа в этом эпизоде джентльменским не назовешь. Но это еще «цветочки». Не­редко в сфере профессиональных шахмат используются го­раздо более изощренные приемы, действие которых может серьезно угрожать психическому здоровью шахматистов.

Однако следование девизу «Цель оправдывает средства» не становится менее популярным (особенно среди молоде­жи). Не секрет, что они также уповают на принцип «побе­дителей не судят».

Распространению подобных негативных тенденций в немалой мере способствует политика, проводимая ФИДЕ в последнее время. Укажем на сокращенный лимит времени на обдумывание, покровительство так называемым «быст­рым» шахматам, проведение соревнований по нокаут-си- стеме и, наконец, непростительное забвение классических шахмат.

В практике шахмат еще недавнего прошлого поддержи­вался известный баланс между спортивными, эстетически­ми и научными элементами (при приоритете спортивного). Ныне же, когда «на плаву» благодаря новым правилам проведения соревнований остался лишь спортивный ком­понент, резко усилилось прославление «Его величества очка». Отсюда понятно желание овладеть им, невзирая на способы.

Добавим к сказанному, указав на возросшее финансо­вое стимулирование шахматных побед. В международных турнирах призы и гонорары за участие исчисляются де­сятками тысяч долларов. А в матчах на первенство мира оплата составляет уже миллионы долларов. Стремление к большим деньгам порождает во многих случаях нездоровые тенденции.
©Крогиус