Сообщники и компаньоны по партиям

Как мы неоднократно указывали, в сознании многих шахматистов очки, результаты отдельных партий и со­ревнований в целом превратились в своеобразные идолы, которые одни достойны поклонения.

Ради достижения желанных целей участники шахмат­ного противоборства вступают в острый конфликт между собой. Причем в конфликт не только игровой, но нередко и личностный, сопровождаемый враждебными проявле­ниями друг к другу.

Однако... иногда нужные очки добываются не «в бою», а путем предварительного сговора соперников, которых, пожалуй, правильнее назвать сообщниками.

В подобных случаях результат партии (или партий) фактически становится товаром. «Продавец» за деньги или еще по каким-либо причинам добровольно проигрывает. Все происходит без эксцессов — тихо, мирно, по доброму согласию.

О предложении получить «даровое» очко в 1935 году на финише II московского международного турнира вспоми­нал М. Ботвинник: «Наконец, подошел и последний тур. Мы с Флором наравне. Я должен играть черными с Раби­новичем, Флор — с Алаторцевым.

Стук в дверь, и входит Николай Васильевич Крыленко (тогда нарком юстиции РСФСР и руководитель советской шахматной организации. — Н. К.).

Что скажете — спрашивает он, — если Рабинович вам проиграет? — Если пойму, что мне дарят очко, то сам под­ставлю фигуру и тут же сдам партию...»

В последнем туре Ботвинник и Флор сделали ничьи и разделили 1—2-е места. Итак, как мы видели, М. Ботвин­ник отказался от незаконного дара.

Но так поступают далеко не все. В 1965 году на между­народном турнире в Будапеште внимание привлекла кра­сивая комбинация в партии Малиха (ГДР) и Яношевича (Югославия). Яношевич выиграл и одновременно выпол­нил норму гроссмейстера. Однако вскоре выяснилось, что Малих и Яношевич ход в ход повторили партию одного из югославских турниров, а в Будапеште «морочили» всем голову.

В свое время, мягко говоря, странное впечатление про­извели победы в последнем туре Е. Геллера над П. Бенко в турнире претендентов на Кюрасао 1962 г. и М. Тайманова над М. Матуловичем — в межзональном состязании в Пальма-де-Мальорка 1970 г.

О множестве случаев сговора можно регулярно слышать в разговорах шахматистов. Правда, доказать вину сообщ­ников в каком-либо конкретном случае зачастую бывает очень трудно.

С куплей-продажей очков с переменным успехом бо­рются многие национальные федерации. В СССР в 80-е годы было проведено несколько успешных операций. Так, в частности, были пойманы с поличным и дисквалифици­рованы участники полуфинала первенства страны М. Шер и В. Левченков.

Однако в последний период число подобных мошенни­честв возросло. Причина — отстраненная позиция ФИДЕ и ряда ведущих федераций. Правда, принят этический кодекс ФИДЕ, но для его реального воплощения почти ничего не делается.

Об этом свидетельствуют две следующие громкие исто­рии. Первая связана с турниром в Македонии в 1995 году. Участвовали 4 гроссмейстера примерно равного класса игры. Каждый с каждым сыграл по 6 партий.

В итоге с фантастическим результатом — 16 очков из 18 возможных первое место занял 3. Азмайпарашвили. На 3 и 4-м местах оказались Н. Рашковский (Россия) и Б. Кураица (Хорватия), набравшие 4 и 4,5 очка.

Немецкий журнал «Шах-эхо» в № 11 за 1996 год отме­тил: результат 3. Азмайпарашвили (Грузия) позволил ему поднять рейтинг почти на 50 единиц и тем самым обес­печить себе приглашение в элитные турниры. А Н. Рашковский и Б. Кураица, хотя и проиграли почти все партии, получили по 10 000 немецких марок.

По поводу этого «турнира» ни ФИДЕ, ни Федерация Македонии не высказали ни одного замечания.

Несколькими годами ранее Российская шахматная фе­дерация направила в ФИДЕ представление на присвоение звания международного мастера Андрею Макарову — то­гдашнему президенту отечественной федерации.

Документы, удостоверяющие выполнение А. Макаро­вым требуемых нормативов, подписали от руководства Фе­дерации гроссмейстер Ю. Авербах и судья Э. Дубов.

Все это делалось тайно. Но когда информация о дан­ном деянии все же просочилась, разразился скандал. Ведь А. Макаров не был заметен на реальных подступах к зва­нию национального мастера, не говоря уже о международ­ном титуле.

Из ФИДЕ поступил запрос: предложили прислать для рассмотрения экспертами партии, сыгранные соискателем в турнирах, где он выполнил мастерские нормы. Деятели из Шахматной федерации России на запрос ответили опе­ративно и тексты партий выслали.

Представленные партии произвели хорошее впечатле­ние. Вскоре А. Макарову было присвоено звание междуна­родного мастера. Однако через некоторое время выясни­лось, что совершен очередной подлог.

Оказалось, что партии, представленные в ФИДЕ, были сыграны А. Кочиевым, И. Бондаревским, А. Белявским, С. Долматовым и другими известными шахматистами. А. Макаров к этим партиям не имел никакого отношения.

Ложными оказались и сведения об участниках турни­ров. Московский журналист Е. Бебчук указал: «Выясни­лось, что турниры были, но Макаров в них не играл...» Подробно об этой «детективной» истории в газете «Труд» рассказал гроссмейстер Е. Васюков, а в «Известиях» — журналист Г. Карапетян.

Однако вряд ли в данных событиях повинен лишь А. Макаров. По-видимому, инициаторами были деятели из тогдашнего руководства шахматной федерации России, по-холуйски льстиво относившиеся к своему шефу. А. Ма­каров, вероятно, узнал о случившемся лишь тогда, когда разразился скандал. Но здесь он должен был навести поря­док в Федерации. Это, увы, сделано не было.

Начиная с 80-х годов прошлого столетия, распростра­нение получили так называемые коммерческие турниры с нормами для выполнения мастерского или гроссмей­стерского баллов. Обычно для участия приглашались 2—3 гроссмейстера, получавших специальный гонорар. Часто организаторы турниров заранее оговаривали некото­рые результаты (к примеру, для обеспечения шахматисту X выполнения соответствующей нормы).

Если говорить о местах проведения подобных соревно­ваний, то, прежде всего, следует назвать Россию, Украину и ряд республик бывшей Югославии. Как-то в 80-х годах меня пригласили принять участие в международном турни­ре, проводимом Московским университетом. Я дал согла­сие. Однако накануне первого тура приглашение грубым образом и под надуманным предлогом было аннулировано. Вскоре выяснилась истинная причина: организаторы и «за­интересованные» шахматисты узнали, что автор этих строк на сделки не идет.

Особое место в практике шахмат занимают так называе­мые договорные ничьи. Шахматисты заранее условливают­ся сыграть вничью. Поскольку в этом случае оба партнера в одинаковой мере теряют и приобретают (по половине очка), то, наверное, правильнее назвать участников такого соглашения не сообщниками, а компаньонами.

В большинстве случаев договорные ничьи выражают стремление сделать паузу после предыдущих напряженных поединков или отдохнуть и собраться с силами перед буду­щими важными партиями. Иногда такие ничьи делаются для выполнения квалификационной нормы, занятия опре­деленного места и т. п.

Хотя договорные ничьи не созвучны идеалам беском­промиссной борьбы, но жизнь есть жизнь и от них никуда не деться. В какой-то степени их можно оправдать: дли­тельное состязание очень трудно провести на одинаково высоком боевом уровне. К тому же такие ничьи особых выгод, как правило, не приносят — положение участника в турнире остается обычно прежним.

Гораздо строже следует оценивать «мирное» соглаше­ние группы участников. Цель такого договора — создать более трудные условия для конкурентов, вынужденных проходить всю дистанцию турнира без пауз. Групповое со­глашение, безусловно, некорректный и некрасивый метод борьбы.

Один из наиболее ярких примеров — «пакт о ненападе­нии», заключенный на турнире претендентов на Кюрасао в 1962 году между Е. Геллером, П. Кересом и Т. Петросяном.

Турнир проводился при 8 участниках в 4 круга. Однако для «заговорщиков» дистанция фактически составляла лишь 20 партий. Это обстоятельство, несомненно, позво­лило им лучше сохранить силы и, видимо, в значительной мере определило итоги состязания (1-е место занял Т. Петросян, а 2-е и 3-е поделили П. Керес и Е. Геллер).

Указанный сговор нанес серьезный спортивный и пси­хологический удар по Р. Фишеру, В. Корчному и М. Талю и вызвал у них справедливое возмущение.

Так, В. Корчной после первой половины турнира был одним из лидеров. По своему обыкновению, он боролся с максимальным напряжением в каждой партии. Но на финише, не сумев совладать с нервами и перебороть уста­лость, заметно сдал, допустил несколько больших прома­хов и потерял все шансы на успех.

Обескуражен был и М. Таль, оказавшийся на Кюрасао в конце турнирной таблицы. Он заболел и даже не смог сыграть все партии.

Похожую картину, но с менее ощутимыми последствия­ми можно было наблюдать десятью годами ранее — на межзональном турнире в Стокгольме.

Пять советских шахматистов: Котов, Петросян, Тайманов,  Геллер и Авербах — без хлопот завер­шили все встречи между собой ничейным результатом. Остальные 16 участников имели полную нагрузку — по 20 партий. В итоге первые пять мест (!) заняли представи­тели СССР. Конечно, этот успех вряд ли был обусловлен договорными ничьими. Но все могло быть!

Скажем несколько слов о побочном «эффекте» дого­воров перед игрой. Речь пойдет об элементарном обмане, т. е. невыполнении одной из сторон взятых на себя обяза­тельств.

В одном из московских турниров конца 40-х годов В. Люблинский и Ю. Авербах договорились сыграть вни­чью. Полагаясь на слово партнера и стремясь скорее закон­чить партию, Ю. Авербах играл быстро, не вникая в тонко­сти позиции. В один из моментов он сыграл небрежно.

В. Люблинский получил позиционное преимущество, и когда Ю. Авербах предложил: «Ничья?», он не ответил. В. Люблинский продолжил игру, изобретательно изыски­вая активные возможности.

Хотя положение еще оставалось защитимым, Ю. Авер­бах растерялся и под воздействием откровенного обмана допустил ошибку. В. Люблинский выиграл. «Видишь ли, Юра, — позиция оказалась очень интересной — хотелось разобраться в ней», — после игры оправдывался обманщик.

На чемпионате Европы 2001 года в Македонии К. Асеев и Р. Пономарев утром, в день партии между собой, догово­рились сыграть вничью. Однако через 3,5 часа (!) «раздался стук в дверь, и появился Руслан Пономарев. Он объяснил, что после разговора со спонсором вынужден играть эту партию».

Передаем эту историю со слов К. Асеева. Добавим, что партия проходила очень напряженно. В конце чаша весов даже склонилась в сторону К. Асеева, но он ошибся, про­смотрел промежуточный шах и проиграл. Вот так порой соблюдаются договора!